Без страха и упрека Бесстрашный театральный паладин – Геннадий Кириллов
Впервые с художественным руководителем студенческого театра «Переход» РГУ им. С.А. Есенина мы познакомились в горячую для него пору – со дня на день должно было открыться новое здание театра.
И хотя потом было много встреч и разговоров – когда вспоминаю о Геннадии Дмитриевиче Кириллове, почему-то сразу же встает перед глазами его маленький и очень уютный кабинет в «Переходе», и то, как наши разговоры о Станиславском, Эфросе и Товстоногове все время прерывались трагическими возгласами:
- Геннадий Дмитриевич, там трубы потекли — нужно срочно мастера вызывать!
- Геннадий Дмитриевич, человек из фирмы приехал, выберите жалюзи для кабинета и для фойе!!
- Геннадий Дмитриевич, ключи от туалета у вас? Сантехник пришел!!!
И он решал все эти насущные проблемы, а потом вновь возвращался к нашему разговору, цитировал Чехова и Островского, вспоминал своих учеников, работающих практически во всех театральных далях и весях СНГ от Ашхабада до Калининграда. На мое замечание, что вся эта круговерть очень напоминает сцену из какого-то абсурдисткого спектакля, устало улыбнулся: «Вспомните Шекспира: «Весь мир театр и люди в нем актеры». Лучше не скажешь». Да уж, дорогой Геннадий Дмитриевич с гениальным англичанином, действительно, не поспоришь. Особенно, когда дело касается человека, посвятившего свою жизнь рыцарскому служению капризной и прекрасной музе Мельпомене.
Юбилейный антураж
Совсем недавно заслуженному работнику культуры РФ Геннадию Кириллову исполнилось 70 лет. Тут полагается перечислить все заслуги юбиляра, от души поздравить со значительной датой – и все это было бы в самом деле вполне уместно и совершенно искренне. Но вместо всего этого юбилейного антуража в голове все время стучаться пушкинские строки… Помните:
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой
Он, действительно паладин театрального дела. Рыцарь без страха и упрека. И пусть кто-то найдет эти слова излишне пафосными. Кириллов, как раз тот самый случай, когда стесняться высоких слов не следует.
Генетический кол
- Я родился в Перми в 1943 году. Отец — он был летчиком — пропал без вести… Типичная судьба военного времени.
Честно признаюсь, не помню, когда в моей жизни появился театр. Наверное, в школе… У нас была очень крепкая самодеятельность. Но в четвертом классе я уже твердо для себя решил – только театр. Мы устраивали представления во дворе. Один парень играл на баяне, другой что-то выстукивал на импровизированном барабане, а у меня были способности чтеца и организатора. Кстати с таких вот дворовых концертов начинались творческие биографии очень многих моих знакомых. Время было другое… Вы можете себе представить, чтобы сегодня во дворе пацаны и девчонки устраивают такие представления? А тогда это было в порядке вещей. Как и танцы под патефон или общие праздники.
Кстати, это ощущение времени потом войдет рефреном в один из лучших спектаклей «Перехода» по пьесе Виктора Розова «Вечно живые». Песни Окуджавы, графические работы Стасиса Красаускаса и удивительная атмосфера тех самых дворов, где «каждый вечер все играла радиола, и пары танцевали пыля». Кириллов оттуда из 40-х, 50-х, 60-х. Там в этой эстетике его творческий генетический код. Хотя, естественно, как талантливый художник он очень чутко улавливает все, что несет сегодняшний день, но отзвук сердца остается там во дворах пермского детства.
Миссия добра
- Потом была театральная студия при пермском Дворце пионеров. И удивительный педагог Мария Федоровна Януш. Там, в студии, я понял, что буду режиссером. Естественно, в те годы я плохо себе представлял, что это за труд. Режиссура — это ведь не просто работа или профессия, а миссия. Раньше этого не понимали. А вот Константин Станиславский вместе с Владимиром Немировичем-Данченко впервые на главное место поставили именно режиссуру. Она объединяет все в театре. Надо болеть этим, болеть той темой, которую ты хочешь передать зрительному залу. Но все это начинаешь понимать только с опытом.
Миссия… Это слово кодовое для Кириллова. И, казалось бы, режиссер, так точно чувствующий комедийный материал, умеющий «уложить» зрительный зал точно найденным фарсовым трюком, работающий иногда на грани фола, не должен говорить о миссии. Но для Кириллов в этом не существует никакого противоречия. Театр для него служение и не важно, в каком жанре сегодняшний спектакль. Смеется зритель или плачет. Главное, он чувствует, в основе заложена нравственная идея добра и внимания ко всему, что происходит с человеком.
Две «рязанские» попытки
- Повезло с учителями, — считает Геннадий Дмитриевич. – В ГИТИС меня взял на свой курс легендарный режиссер Андрей Александрович Гончаров, художник огромного таланта и гражданского темперамента. В то время он возглавлял Театр на Малой Бронной. В этом же театре у другой легенды российского театра — Анатолия Эфроса, я проходил первую практику. Нет, грех жаловаться, потом были стажировки у Марка Захарова и Георгия Товстоногова. Но режиссура — очень сложная профессия. Тут трудно чему-то научить, но можно научиться… И этот путь необходимо пройти самостоятельно.
И Кириллов после ГИТИСа уезжает на Дальний Восток, хотя была возможность остаться в столице.
— Романтика 60-х, — усмехается Геннадий Дмитриевич. — Мы были иначе воспитаны. Большинство не ставило цели любыми путями зацепиться в Москве. Наоборот, хотелось уехать подальше в провинцию, чтобы там по-настоящему себя проявить. Так что в моем выборе Южно-Сахалинска в качестве первого театра не было ничего удивительного. После Дальнего Востока была работа в омском театре имени Ленинского комсомола, академическом Русском театре в Киргизии.
— Как Вы оказались в Рязани?
— Со второй попытки. В свое время возглавлял омский театр имени Ленинского комсомола. Все складывалось удачно, но возникли проблемы со здоровьем. Врачи посоветовали поменять климат. Стали думать, куда переехать. Тогда я как раз проходил стажировку у Марка Захарова. Поступило несколько предложений из Рязани. Приехал. Честно скажу, не понравилось. И я уехал. 15 лет жили в Киргизии. Там руководил академическим театром. Но когда началась перестройка, жить в этой стране стало сложно. Решили вернуться в Россию.
Обретение Дома
В Рязань он еще вернется. Приедет к сыну. Константин Кириллов к тому времени окончил Иркутское театральное училище, поработал актером в Рязанском ТЮЗе и решил попробовать себя в продюсерском деле. Позвонил отцу, предложил вместе открыть частную антрепризу. Идея по тем временам уже не новая, но в Рязани особого успеха не имевшая. Все подобные начинания после нескольких спектаклей разваливались. Создавать профессиональные, творчески состоятельные спектакли, приносящие коммерческую отдачу, задача сложная, а для провинции, где публика привыкла к частым гастролям киношных звезд, сложная вдвойне. Но Геннадий Дмитриевич с ней вполне успешно справился. Так в городе возникла первая успешная антреприза «Премьер А».
- С первых спектаклей стало ясно, что дело это перспективное, — вспоминает Геннадий Кириллов, — Но у театра должен быть Дом, труппа, репертуар — так уж я устроен, так меня учили. А с этим в Рязани у меня поначалу не складывалось. Оказалось, что я со всем своим опытом работы в театре и в театральной педагогике никому не нужен. Пришел к ректору тогда еще педагогического университета Анатолию Петровичу Лиферову, показал свой послужной список и с той поры работаю в университете. Вообще это идеальный случай. Когда профессионал встречает профессионала. Как говорится, рыбак рыбака…
Театральные коллективы были в Рязанском университете и до Кириллова. И спектакли были. Бывали хорошие, бывали не очень… Но театра не было. Была нормальная студенческая самодеятельность. Собрались на пару недель, сделали на общем порыве что-то к смотру или к конкурсу, получили свою порцию аплодисментов и разбежались. У Геннадия Кириллова был изначально иной подход. Ученик Гончарова и Товстоногова он слишком уважает свою профессию, дело, которым занимается всю жизнь, чтобы низводить его до уровня драмкружка.
Тогда, в 1998 году, возникла уникальная возможность создания в Рязанском государственном университете по-настоящему серьезного театрального дела. Именно серьезного, без скидок на студенческую самодеятельность. И вот тут-то возникает один из главных вопросов. Зачем университету театр? Вот такой — Театр с большой буквы, театр по гамбургскому счету. Ведь Геннадий Кириллов изначально предложил — ни больше, ни меньше — полноценную программу воспитания профессионального актера. И Анатолий Лиферов с удовольствием на эту программу согласился. И с момента их «рукопожатия» эта программа не только не сворачивалась, а наоборот, развивалась и естественным путем пришла к строительству театра, к воспитанию практически профессиональной труппы, к созданию полноценной студии при театре. И найти для воплощения данной идеи более подходящего человека, чем Геннадий Кириллов, было сложно.
Сегодня студенческий театр РГУ является полноценной творческой единицей. Уже сейчас это вполне профессиональный коллектив со сложившимся костяком труппы, с наработанным репертуаром, со своей студией, где вновь пришедшие проходят полноценный курс обучения актерскому мастерству.
Совсем недавно заслуженному работнику культуры РФ Геннадию Кириллову исполнилось 70 лет.
Жил на свете рыцарь бедный,
Молчаливый и простой,
С виду сумрачный и бледный,
Духом смелый и прямой
Он, действительно паладин театрального дела. Рыцарь без страха и упрека. И пусть кто-то найдет эти слова излишне пафосными. Кириллов, как раз тот самый случай, когда стесняться высоких слов не следует.
Юбиляра поздравлял Михаил Колкер
