Проект «Рязань - Родной город»|Четверг, Март 28, 2024|23:38
Вы здесь: Главная » новости » ПРО город » «Личные мотивы» Александра Григорова
  • Подпишись!

«Личные мотивы» Александра Григорова 

1

Этой публикацией мы продолжаем серию статей, посвященных рязанцам, участникам Первой мировой войны и их потомкам.

Встретиться и побеседовать с составителем Рязанской книги памяти Великой Войны 1914-1918 годов мне очень хотелось. Целый ряд вопросов не давал покоя. И главное: почему мой современник, практически ровесник, решился на столь масштабный, и без всякого преувеличения титанический труд? Заранее зная, что на поддержку государственных структур, в данном случае рассчитывать вряд ли возможно. Где та «точка невозврата», после которой человек понимает – это дело я должен довести до конца, иначе просто невозможно? Кажется, во времена Великой войны – это называлось «вопросом чести».

Первое впечатление от встречи с Александром Григоровым оказалось неожиданным. Честно признаюсь: представлял его совершенно по-иному. Казалось, — человек, посвятивший себя архивным изысканиям должен быть основательно-солидным, склонным к занудным рассуждениям, с массой цитат и документальных ссылок. К счастью, на этот раз склонность к стереотипам сыграла со мной злую шутку. Крепкий мужчина, выше среднего роста, довольно спортивного телосложения. Взгляд внимательный и ироничный. В общем, никак не кабинетный работник и «архивный червь».

- В ваших рассуждениях была заложена изначальная ошибка, — улыбается Александр Григоров. – Современное архивное исследование — это отнюдь не сидение над пыльными манускриптами. Наша работа, особенно по такой теме, как Первая мировая война, требует многочисленных встреч, личных контактов, поездок. Слава Богу, сегодня живы прямые потомки участников этого великого исторического события. Существуют семейные документы, воспоминания, переписка. Так что прежде чем «засесть» в кабинете, необходимо «отмерить» не одну сотню километров.

Есть в Париже, но нет в России

- Александр Игоревич, когда и главное, почему вас «зацепила» эта тема?

- Тут нет никакой загадки. Первая мировая для меня, если можно так выразиться, личная тема. Это событие теснейшим образом переплелось с историей моей семьи. И хотя я родился и вырос на Украине, корни рода Григоровых – здесь, на Рязанской земле.

- Поэтому предмет ваших исследований посвящен именно Рязанской губернии?

- Наверное, это одна из главных причин. Однако она не единственная. Наша страна, пожалуй, единственная из стран-участников мировой войны 1914-1918 годов, в которой практически нет мемориалов и памятников на местах захоронений наших воинов, убитых и умерших от ран и болезней. В Париже есть монумент российским войнам, а у нас… И это притом что численность военных потерь, по оценкам разных авторов, колеблется от 1,7 до 3,34 млн. человек. И это только потери в ходе боевых действий. Кроме них существует еще целый ряд «не боевых» потерь. Общая цифра составляет по разным оценкам от 2,7 до 4,5 млн. человек. Приступая к работе над Книгой Памяти, я трезво оценивал свои силы и возможности. И это тоже было одной из причин решения сконцентрироваться на определенной территории. Попытаться создать полноценный «воинский некрополь» для Рязанской губернии. Нам хотелось насытить наше издание максимально возможным объемом информации о каждом погибшем. От места прохождения службы —  до обстоятельств гибели и места захоронения. Рязанская книга памяти – это первый опыт в России сбора данных о наших потерях по территориальному признаку. На сегодняшний день подготовлено и издано два тома, куда вошло 100 тысяч фамилий. Третий том Книги памяти находится в работе.

- Трудно себе представить, что такая работа проделана практически без какой-либо государственной поддержки…

- И, тем не менее, это так. Вопросы финансирования, организации работы мы решали только самостоятельно. Однако нам помогали десятки людей. Я приношу благодарность моим коллегам-генеалогам, архивистам-исследователям, а также потомкам и родственникам участников Первой Мировой войны, предоставившим материалы из семейных архивов, фото, письма с фронта и другой без всякого преувеличения бесценный исторический материал. Я глубоко благодарен сотрудникам архивов и библиотек, как в Рязани, так и в Москве, за помощь,

доброжелательные советы и участие в моей работы по поиску и сбору данных для «Рязанской Книги Памяти». Всем, кто принимал участие в подготовке и издании Книги. Без них наша работа была бы невозможна.

От штаба до «Формана»»

Александр Григоров просил не уделять излишнее внимание его собственной семейной истории. Тем ни менее, не затронуть эту тему не могу. Род Григоровых появился на Рязанской земле в конце XV века. Были они в абсолютном большинстве людьми служилыми, поэтому принимали непосредственное участие практически во всех баталиях, которые вело Российское государство. Больших капиталов воинской службой не нажили. Более всего ценили верность присяге, офицерскую доблесть и честь. В Первую мировую воевали практически на всех фронтах.  Поручик Лейб-гвардии Конно-гренадерского полка Михаил Михайлович Григоров стал полковником генерального штаба, командовал штабом 21-го армейского корпуса. А его родной брат Леонид Михайлович служил поручиком 9-й Искровой роты. Прапорщик Константин Михайлович Григоров и подпоручик 21-го авиаполка, пилот «Формана» Владимир Михайлович Григоров. Семейное дело, дело чести, офицерская доля. И опять остановимся на пороге новых страшных испытаний. Не обошли они стороной и эту семью. Новая власть не прощала офицерской выправки и верности воинским традициям. Новой власти были нужны «иваны родства не помнящие».

- В нашей семье всегда помнили об истории фамилии, — вспоминает Александр Игоревич. – Мне об этом рассказали в старших классах. Я вырос на Украине, а там к офицерским семьям было «особое» отношение. Даже у меня, родившегося уже после смерти «вождя и учителя», были определенные анкетные трудности. Можно себе представить через что пришлось пройти поколению моих родителей.

Старый парк и личное дело

Мы договорились встретиться в Доме народного творчества. Уже потом в голову пришло – а ведь здесь в здании летнего дворянского собрания наверняка бывали те самые офицеры Первой мировой. Лучшего места для разговора трудно было придумать. На встречу Александр Григоров пришел очень взволнованным. Вышли покурить. Старый городской парк был как будто пропитан оттепельной сыростью…

- Сейчас смотрел новости. Что на Украине происходит – это сумасшествие какое-то… — глубоко затягиваясь, говорил Александр Григоров. – Я ведь все эти киевские улицы, где они сегодня покрышки жгут, знаю, как свои пять пальцев. Все как у Булгакова. Почему люди не умеют учиться на собственных ошибках?!

«Белая гвардия»… Гениальный роман. Трагическое предчувствие российской судьбы.

- Я решил несколько «притормозить» работу над третьим томом Рязанской книги памяти, — объясняет Александр Григоров. – Сегодня у меня нет возможности для такого погружения в работу. Обстоятельства не позволяют… Работа, по-прежнему, опирается, лишь на энтузиазм творческого коллектива.  Я не могу до бесконечности эксплуатировать преданность людей своему делу. Но в Рязань мы обязательно вернемся, и закончим Книгу Памяти. Это для меня долг памяти. Можно сказать личное дело.

Михаил Колкер

Другие материалы из цикла:

Четыре прадеда рязанской журналистки были героями Первой мировой войны

 

Забытая война или Почему обидно за державу?

 

Письма старого Дома

 

Добавить комментарий


Яндекс.Метрика
russian marriage homepage counter счетчик сайта