Кто главный враг рязанских археологов?
Группа школьников стоит перед огромной ямой. Ребята потягиваются, щурятся от солнца, смотрят вокруг, слушают указания.
– И аккуратнее там переходите через пешеходный переход. Знаю я вас, а то побежите через дорогу, – говорят им.
Те, нехотя, кивают и продолжают слушать.
Если углубиться подробнее в ситуацию, то начнем с того, что яма перед школьниками и не яма вовсе, а место раскопок, что ведутся на территории Рязанского кремля. Оно огорожено и разбито на специальные квадраты – два на два метра.
Школьники – учащиеся гимназии №2 города Рязани, они только окончили восьмой класс и началась практика, а ходить они сюда будут около десяти дней. Сейчас второй день и он более организационный, нежели производственный. Им рассказывают о правилах безопасности, времени на отдых и работу, планах.
– Мы только приступили к работам. Разворачиваемся, что называется, – поясняет мне доктор исторических наук Российской академии наук Института археологии Владимир Завьялов.
Прошлый год археологии остановились на исследовании слоев XII – XIIIвека. В этом году работа над ними продолжается, но планируется и затронуть слои более раннего времени, когда здесь образовалась первое поселение на кремлевских равнинах. Спрашиваю у собеседника, есть ли у археологов добыча? Не бесполезен ли труд под палящим солнцем?
– Что находим? Вот смотрите, – Владимир Игоревич показывает на осколки, некогда бывшие кувшином или другой какой утварью. – И бытовую керамику, и ножи… В общем, разные вещи. В прошлом году было много стеклянных браслетов, деревянные украшения. Здесь тот набор, который окружал человека эпохи Средневековья.
Процесс раскопок имеет свой тщательный и долгий процесс. На каждом из тех квадратов (два на два метра) снимается слой земли толщиной в 10 сантиметров. Орудуют копатели руками, земля перебирается, уже переработанная – вывозится. Все находки фиксируются. Если находка индивидуальная, то замеряется глубина ее залегания и отмечается ее местонахождение на специальном плане. Массовые находки, к которым причисляют фрагменты керамики, кости, подсчитываются и дальше происходит статистическая обработка. Раскоп подвержен осыпу. А это значит, что осыпавшийся грунт вынимается и его тоже тщательно перебирают.
На раскопках есть один главный враг – это погода. Когда начинается дождь, приходиться бросать работу и ждать, а когда сильно печет солнце – пытаться всеми силами преодолеть жару.
– По опыту прошлых лет, решили выходить на раскопки на час раньше, – говорит Завьялов. – То работали с восьми утра, теперь с семи. Утром солнце не так печет. А чтобы было не так жарко днем, натягиваем тенты. Раскопки больше пяти метров глубины, там никакого движения воздуха, а температура 30-35 градусов. Дышать практически нельзя.
Кроме школьников, в раскопках участвуют добровольцы, которые уже не первый год пробуют себя в археологическом деле. С начала июля прибудет новая сила – студенты первого курса исторического факультета РГУ им. Есенина.
– А со столицы приезжает кто поучаствовать? – спрашиваю.
– Из Москвы приедут только мои аспиранты. А больше – никого. Проблема в размещении и оплате.
Кроме меня и моего собеседника на раскопках задержались и двое мальчишек-практикантов. Подзываю, спрашиваю, не хотят ли сфотографироваться? Те стесняются, улыбаются, но все-таки соглашаются.
– А может вас прямо за работой сфотографировать? – предлагаю. – Где ваши орудия труда?
– Из орудий труда у нас только руки, — отвечают они, смеясь.
Завтра у них тяжелый день. Начнется настоящая работа.
Доктор исторических наук Российской академии наук Института археологии Владимир Завьялов
Фрагмент древней керамики
Вести раскопки помогают школьники – в рамках практики
«Сокровища», найденные археологами буквально на днях
