Получают ли украинцы реальную помощь от рязанцев?
Люди готовы помогать беженцам. Об этом говорят по ТВ, пишут в социальных сетях и газетах. Но получают ли украинцы реальную помощь от рязанцев? Чтобы проверить это, я отправляюсь в один из пунктов по сбору гуманитарной помощи, и оказываюсь перед воротами с надписью «ГБУ РО комплексный центр социального обслуживания населения «Семья».
Захожу внутрь. На диване, в холле, сидят несколько человек. Я вижу несколько устремленных на меня пар глаз. Но все молчат, будто бы вообще ни звука не издают. Я прохожу мимо. Меня встречают в коридоре и направляют в кабинет Татьяны Егоркиной. Она — зав.отделением социальной помощи семьи и детям. Ее ответы на мои вопросы поначалу похожи на доклад о выполненном задании.
Работает пункт помощи в «Семье» — с момента заселения беженцев в Поляны. Работа идет по определенной схеме: сначала работники налаживают связь с беженцами. На каждом этаже есть главные, которые собирают сведения о том, что нужно людям. Потом эти данные передаются работникам центра, они и собирают все необходимое. Помогают и простые люди, и спонсоры, если их удается найти.
На столе в кабинете собранная гуманитарная помощь. Там не так много вещей, но они все аккуратно сложены, каждая вещь занесена в список. По словам Татьяны Анатольевны, когда собранные вещи привозят в Поляны, беженцы сами их распределяют. Никто не рвется и не старается захватить побольше. Если что-то не подходит – откладывают в сторону – кому-то другому пригодится.
Многие украинцы приехали в легкой одежде, а потом стало холодать. Поэтому первая задача, вставшая перед центром, была – одеть детей. Тогда работники собирали, у кого что есть, потому что возможности найти только новое на тот момент не было. Теперь стараются одевать взрослых.
- Почему центр взял на себя такую ответственность?
Татьяна Анатольевна пожимает плечами.
- Изначально мы оказывали психологическую помощь, — наконец, говорит она. – Но потом мы узнали, что людям многого не хватает. У трехмесячного ребенка — ничего не было! И мы сразу бросили клич! Сами принесли ему питание, памперсы: это был наш первый взнос…
Психологические и юридические услуги и сейчас оказываются в Полянах. Люди должны успокоиться и придти в себя.
- Все-таки, ЧТО было, и что — сейчас, это совершенно разные вещи. Для них все хорошо, потому что не стреляют, — говорит она, выделяя голосом слово «что».
По словам соцработников , у людей там есть почти все: питание отличное, для детей есть игрушки и книжки. Поляны посещают многие организации. Дети часто пугаются большого скопления незнакомцев.
- А деньги берете? – спрашиваю я.
- Нет! – неожиданно резко отвечает Татьяна Анатольевна. – Деньги – это зло. Лучше уж так, вещами помогать.
Наш разговор с Татьяной Анатольевной сводится к тому, что Рязань мгновенно среагировала на такую беду, органы соцзащиты работают хорошо. А так же к лирическому отступлению о том, что русский народ всегда был сердобольным. В одном из таких отступлений я случайно узнаю, что тут, в центре «Семья», тоже проживают беженцы.
Тут я вспоминаю людей, сидящих на входе. Ничем неприметные, очень тихие . Такие тихие, что это бросилось в глаза, когда я проскочила мимо них. Беженцы, проживающие здесь, — с Донецкой области, с Луганска, с Краматорска. Во всех семьях есть дети.
- Одна семья сама узнала, вторую — привезли с вокзала, третья в УФМС встала на учет, им посоветовали сюда обратиться, — рассказывает заведующая консультативным диагностическим отделением Маргарита Михайловна Дубовицкая.
- А как они себя чувствуют? –спрашиваю я, имея ввиду совсем не здоровье. Вопрос понят правильно.
- В душе они все переживают. Чувствуется какая-то тревожность, волнение. Вот сегодня приехала женщина, она даже говорить не может, — рассказывает Маргарита Михайловна.
Хочется надеяться, что и в остальных пунктах механизм ведения дел так же отточен, как и здесь. Впрочем, какая разница, кто и как делает свою работу. Главное, чтобы был результат.
