16 дней старшего сержанта Чадаева. Часть вторая
В 1944 году, когда война для Николая Кузьмича Чадаева из-за ранения уже закончилась, он получил письмо от своего комбата Ивана Васильева. Майор не скрывал радости от известия, что молодой боец, командир орудия после тяжелого ранения в голову все-таки выжил. В том же письме комбат сообщил, что Николай Кузьмич Чадаев представлен к званию Героя Советского Союза.
— Это бы письмо мне сохранить, и не только это, — сетует ветеран, — но 9 мая 1945 года целый вещмешок с фронтовыми письмами я тряханул и сжег, чтобы покончить с войной. А мама мне и говорит: «Ох, Коля, пожалеешь ты!» Я до сих пор не могу простить себе этого поступка… А в 1975 году в Саратове встречаю комбата, он сам оттуда. Спрашивает, ты звездочку получил? Говорю, что нет. Так он в присутствии
своей дочери и жены, учитель, матерно обругался и обвинил во всех несправедливостях заместителя командира полка…
— Но прошло 30 лет, — продолжает Николай Кузьмич. — Я был доволен своей судьбой, получить столько ранений и остаться в живых. Из госпиталя, когда меня отправляли, рекомендовали: больше 100 граммов не пить, больше 8 килограммов не поднимать, года полтора-два не учиться, не читать и прочие ограничения. Как жить-то, мне всего 19-й год?
За один из боев Николая Чадаева наградили орденом «Красной звезды».
КАНЦЕЛЯРСКИЕ ОШИБКИ
Спустя многие годы после войны Николай Чадаев стал кропотливо собирать документы о своей фронтовой юности, чтобы разобраться, чем и за какие заслуги был награжден. И вот получил ветеран наградные листы, в одном из которых сказано:
«В ночь на 1 августа 1944 года товарищ Чадаев, с орудием на плоту, вслед за старшим сержантом Воробьевым форсировал реку Вислу и, заняв огневую позицию на ее западном берегу, в течение трех дней огнем орудия отбивал ожесточенные контратаки противника, уничтожив при этом до 50 гитлеровцев, противотанковое орудие, два пулемета.
2 августа 1944 года, отбивая пятую в этот день контратаку противника восточнее села Слупче, товарищ Чадаев подпустил немцев на 70–100 метров и огнем орудия в упор расстреливал фашистских захватчиков. Контратака была отбита.
За форсирование реки Вислы и проявленную при этом отвагу и мужество, за содействие в закреплении плацдарма на ее западном берегу Чадаев достоин правительственной награды — ордена «Отечественной войны I степени».
— То, что пушку вражескую подбил — правда, про два пулемета — не знаю, может, и не два, но другое душу скребет, — разводит руками Николай Кузьмич, — оказывается, не я первым форсировал Вислу, а Воробьев… Как так получилось, не знаю. Да и он, наверное, о таком факте своей биографии не знал. В 70-х годах я пытался его
найти, так мне его сын Сережа сообщил, что папа умер еще в 1952 году.
Наградной лист.
— Я и тогда его любил, и сейчас часто вспоминаю, он 1903 года рождения, в отцы мне годился. Запомнился каким-то вниманием своим… Наши орудия в полевых условиях стояли метров за двести друг от друга, в зависимости от рельефа местности. Вот он часто подходил, интересовался, как жизнь, все «Кольей» меня называл, из Костромы был. Нам редко тогда давали 100 грамм, но я всегда ему отдавал. Сам не пил, так не выливать же… Своим ребятам из расчета старался не давать, все Ивану Николаевичу…
ПОСЛЕДНЕЕ ПИСЬМО КОМБАТА
4 февраля 1976 года Николай Кузьмич Чадаев получил последнее письмо от своего комбата Ивана Павловича Васильева:
«Коля! Я никак не могу забыть нашей встречи, какой же ты молодец, какую большую радость ты доставил мне. Большое тебе спасибо! …Относительно твоего награждения — ты проталкивай этот вопрос, тебе еще жить да жить, и орден, вполне тобою заслуженный, тебе пригодится. Я полностью уверен, что ты пострадал из-за меня. Я написал опровержение на вымышленную аттестацию майора (фамилию не указываем — Ред.), а он решил: «Раз так, то и вы ничего не получите». Ведь это же явная несправедливость, ты первым переправлялся через плацдарм, где было менее батальона пехоты. Ты прибыл к ним с артиллерийским орудием. Разве не ясно, какое это имело большое значение для горстки пехотинцев, стойко оборонявших клочок земли.
Воробьев тоже неплохой командир, но он прибыл после тебя. Я не говорю о себе, мне 70 лет, и мне уже награды не нужны, ты же еще молод. Как можно мириться с такой несправедливостью?
Коля, если могу чем-то помочь тебе, ты напиши, я подтвержу, что ты поступал как герой, что ты сделал многое для того, чтобы удержать очень важный плацдарм на левом берегу Вислы». Через полгода после этого письма комбата не стало.
Последнее письмо комбата.
