Плач ревизора
Как мелкий чиновник своей жалобой рязанского полицмейстера до суда довел.
Рано утром 29 апреля 1908 года младший ревизор Рязанской контрольной палаты, титулярный советник Анатолий Николаевич Шумов докладывал Его сиятельству господину управляющему Рязанской контрольной палатой:
«Сегодня в три часа ночи я был лишен свободы по распоряжению рязанского полицмейстера и отправлен в сопровождении городовых в полицию».
По словам ревизора, все происходило следующим образом. В два часа ночи рядом с его домом загорелся дом Шафранова на Вознесенской улице. Огонь почти моментально охватил здание, и была опасность, что пламя перекинется на соседние дома.
«В начале пожара я был разбужен и начал выносить свое незастрахованное имущество из квартиры, которой угрожала большая опасность, — докладывает своему начальству чиновник. — Ведрами таскал воду из колодца, обливал стены, примыкающие к квартире галереи и проч. Когда я вышел на крыльцо своего дома, выходящее на улицу, меня окликнул старший бухгалтер Рязанской казенной палаты господин Белицер и, указывая на одного молодого человека, сказал: «Кажется, это ваш родственник, посмотрите, выручите его».
Ревизор тут же бросился на помощь родственнику, думая, что в нем «подозревают лицо, опасное для целости имущества, выносившегося в то время на улицу, хотя тот же самый родственник помогал спасать вещи».
Чиновник подбежал к городовым и полицейским чинам, которых только успел спросить, за что его взяли, но находившийся там же полицмейстер Гофштеттер крикнул на него: «Молчать, не разговаривать». Шумов представился: «Я здесь живу, я ревизор контрольной палаты, меня здесь все знают». К тому же на нем была форменная фуражка. Однако раздалась команда полицмейстера: «Взять его!»
Кто-то, по рассказу ревизора, схватил его за шиворот, толкнул, а потом городовые схватили его под руки, посадили на извозчика и отправили в полицию. Чиновник успел лишь прокричать знакомым и прислуге: «Скажите моим родным, что меня увезли».
РАССЛЕДОВАТЬ И ПРИВЛЕЧЬ
В полиции чиновника продержали около часа и отпустили домой «по разрешению полицмейстера, только после настойчивых просьб матери моей». Во все том же докладе Шумов жаловался, что «когда был под арестом, то хотел воспользоваться телефоном городового, дабы сообщить об этом происшествии старшему ревизору Н. И. Кандаурову и просить его помощи». Но городовой якобы запретил пользоваться аппаратом.
Вернувшись домой, Анатолий Шумов «едва мог успокоить свою больную жену, остававшуюся совершенно беспомощной и ожидавшую с минуты на минуты воспламенения нашей квартиры».
Заканчивая свой доклад, ревизор просил разрешения у своего начальства подать жалобу господину прокурору Рязанского окружного суда на действия полицмейстера: «Своим ничем не оправдываемым распоряжением лишил меня свободы в то время, когда моя семья, состоящая из больной жены и трех малолетних детей, особенно нуждалась в моем присутствии, а мое имущество в хозяйском попечении».
Управляющий контрольной палатой дал свое разрешение, и вскоре жалоба на действия полицмейстера легла на стол прокурору: «Прошу Ваше Высокородие сделать распоряжение о расследовании этого дела и о привлечении господина полицмейстера к законной ответственности».
ДО ГУБЕРНАТОРА ДОШЛО…
Заинтересовался делом и рязанский губернатор Владимир Левашов, который поручил состоящему при министерстве внутренних дел коллежскому советнику Докудовскому «произвести по настоящему делу тщательное расследование и затем таковое вместе с объяснением полицмейстера и вашим заключением представить мне».
Жалоба мелкого чиновника, который провел в полицейском участке меньше часа, мобилизовала городовых, прокуроров, которые разыскивали свидетелей происшествия из зевак и пожарной команды. Но сначала объясниться пришлось полицмейстеру Владимиру Владимировичу Гофштеттеру.
Губернатор Рязанской губернии с 1905 по 1910 год Владимир Александрович Левашов.
В своей объяснительной на имя чиновника особых поручений Докудовского он показал: «28 апреля в три часа ночи на пожаре в доме Шафранова по Вознесенской улице пристав Рыков вывел от горевшего дома неизвестного молодого человека (Постникова), слегка выпившего, и доложил мне, что он взял его по просьбе пожарных за то, что тот ходил на пожаре, где угрожало опасностью, и мешал работать, а также не слушал их и наносил им оскорбления словами».
После этого полицмейстер приказал приставу записать данные мужчины и удалить его в безопасное место, но «задержанный, дерзко размахивая руками, отказался подчиняться этому требованию и своим поведением привлек любопытствующую публику».
Полицейским ничего не оставалось делать, как отправить буяна в участок «для удостоверения в самоличности и составления протокола».
В тот момент, когда городовые повели его, из толпы выскочил мужчина, который стал вырывать из рук полицейских задержанного и кричать: «Зачем забрали моего знакомого, я не позволю его взять».
По словам полицмейстера, он не хотел задерживать этого человека, а только преградил ему путь, попросил представиться и «не вмешиваться в мои распоряжения». В ответ на это чиновник бросил стражу порядка: «Я здешний ревизор». Затем продолжил отнимать задержанного Постникова.
«Поскольку человек появился из толпы и личность его ни мне, ни приставу Рыкову не была известна, то ввиду этого и того, что бывшая на пожаре публика из любопытства стала группироваться, то я во избежание всяких недоразумений и последствий, действуя на основании циркуляра МВД от 12 мая 1901 года за № 1230, распорядился отправить его на извозчике в полицию для удостоверения личности и составления протокола».
Сразу после того, как ревизора отправили в участок, к полицмейстеру подошла мать чиновника и заявила, что отправленный с извозчиком мужчина живет на этой улице и является ее сыном. «Тогда я тотчас послал вслед на другом извозчике участкового городового Колотушкина, который застал Постникова и Шумова в дежурной комнате полицейского управления». Там участковый записал личные данные задержанных и отпустил с миром.
ПРИЗНАТЬ НЕВИНОВНЫМ
Впоследствии все члены пожарной команды и свидетели из зевак подтвердили слова полицмейстера. В частности, охотник вольной пожарной дружины № 85 Николай Дмитриевич Иванов сообщал, что «в то время, когда мы разрывали горящие балки дома, у него появился молодой человек в нетрезвом виде, одетый в темную тужурку или куртку (впоследствии оказался Порфирием Порфирьевичем Постниковым), который все время мешал нам работать и стоял в таком месте, где ему грозила опасность. Ввиду чего я подошел к нему и попросил встать в сторону и не мешать нам работать. Но он продолжал мешать и сказал: «Пошел вон, всякая сволочь будет мне делать замечания». Когда его уводили, он, обращаясь к публике, стал кричать: «Смотрите господа, что полиция делает. Вступитесь».
Помощник пристава Московской части города Рязани Рябокоровка, дополняя дознание, внес в протокол показания киевского мещанина Михаила Казимировича Чаплицкого, временно проживающего в гостинице Сергеева по Почтовой улице. Мужчина приехал на гастроли в Рязань с малороссийской труппой лилипутов. Он также подтвердил, что видел, как городовые вели под руки от того места молодого человека, как его пытался вырвать мужчина в чиновничьей фуражке, но полицмейстер был предельно корректен и только говорил: «Прошу вас не вмешиваться, иначе я и вас вынужден буду пригласить в полицию».
В итоге, после всех проверок и допросов, в журнале присутствия Рязанского губернского правления, который хранится в областном архиве, появилась запись: «Правление определяет: уголовное преследование рязанского полицмейстера Владимира Владимировича Гофштеттера по обвинению его по 2 ч. 348 и 3 ч. 1546 ст. улож. о нак. за отсутствием в деянии его признаков сих преступлений, дальнейшим производством прекратить, отменив принятую против него меру пресечения подписку о неотлучке».
НАША СПРАВКА
Титулярный советник, потомственный дворянин Владимир Владимирович Гофштеттер родился 12 июня 1875 года. За отлично-усердную службу был награжден орденом Св. Анны 3-й степени. Кроме того, полицмейстер имел темно-бронзовую медаль за труды по первой всеобщей переписи населения 1897 года и высочайше утвержденную 19 января 1906 года медаль Красного креста в память участия в деятельности Общества во время Русско-японской войны.
