Александр Безнощенко: Мы боремся за жизнь каждого ребенка
<![CDATA[Эту болезнь называют не иначе как бомбой замедленного действи <p style="text-align: justify;">Александр Безнощенко: Мы боремся за жизнь каждого ребенка.
Эту болезнь называют не иначе как бомбой замедленного действия. Ее взрыв всегда рискует обернуться страшной трагедией в семье…
А что может быть большей трагедией, чем болезнь ребенка? Болезнь, которая еще недавно уносила тысячи детских жизней. Речь, как вы догадались, идет о детской онкологии. Только недавно ей научились хоть как-то противостоять. Но не все так просто.
Сегодня в гостях у «Родного города» Александр Безнощенко – заведующий отделением онкогематологии Рязанской областной детской клинической больницы. С Александром Григорьевичем мы познакомились четыре года назад. Тогда в онкогематологическое отделение к детям в рамках благотворительной акции приехали известные в стране люди, среди которых были актриса Ольга Прокофьева и эстрадный исполнитель Андрей Губин. Визит был приурочен к Международному дню борьбы с раком. Однако в памяти отложился не приезд знаменитостей. И сейчас помню тот недолгий разговор в коридоре с Александром Безнощенко – пока ожидали звезд. Факты, цифры, некоторые подробности лечения детей, больных раком, о которых поведал заведующий отделением, тогда о многом заставили задуматься.
Спустя четыре года я вновь встречаюсь с Александром Григорьевичем. На этот раз без всяких звезд, суеты, в спокойной обстановке – в небольшом кабинете заведующего отделением, со скромной обстановкой – под стать его хозяину.
Одно из основных заболеваний – лейкоз
– Александр Григорьевич, четыре года назад вы говорили, что диагноз «злокачественная опухоль» ежегодно ставится 25-30 детям. Как сегодня изменились эти цифры?
– Сегодня в среднем за год диагноз «злокачественная опухоль» впервые устанавливается порядка 30-35 детям. Это средняя цифра. Бывают годы, когда меньше 30 детей, когда даже ближе к 40.
– А можно выделить конкретный вид онкологического заболевания, который в основном сегодня выявляется у детей?
– Около 8-12 детей из общего числа впервые заболевших за год – дети с острым лимфобластным лейкозом. Это в детской онкологии одно из основных заболеваний, которое, к счастью, сегодня хорошо поддается лечению. Методика лечения хорошо отработана. Из всех раковых заболеваний лейкоз – одна из наименьших проблем для лечащего врача. Если, к примеру, взять 70-80-е годы прошлого столетия, статистика по лечению острого лимфобластного лейкоза, увы, у нас была плачевной. Выживало максимум 2% пациентов. И то – в федеральных центрах. На местах – практически все дети погибали. С открытием «железного занавеса» ситуация изменилась. Доктора смогли уехать за границу и получить в Европе и США бесценный опыт лечения лейкоза и других раковых заболеваний. И, конечно, этот опыт у нас был успешно внедрен. А позже начали разрабатываться и отечественные методы лечения. Сегодня по статистике в России среди детей с острым лимфобластным лейкозом 8-9 пациентов из 10 выздоравливают. Конечно, нельзя полагаться на статистику по таким небольшим отделениям, как наше, но и у нас за последние годы 85% детей с острым лимфобластным лейкозом вылечиваются.
– А сколько детей сегодня проходят лечение в вашем отделении?
– Сегодня ровно 30. На самом деле, за последние несколько лет намечается небольшой рост выявляемости детей с опухолями. И отделение обычно заполнено максимально. Но опять же рост связан и с тем, что банально детей стало больше. При этом меньше ребят сегодня отправляем в федеральные клиники. В большинстве случаев сегодня они и у нас могут получить необходимую помощь. Правда, бывают и ситуации, когда, как принято в этих случаях говорить, медицина бессильна. Увы, есть и такие страшные ситуации далеко зашедшего заболевания.
Плюс жизнь одного ребенка
– Не раз слышал, что дети с онкологическими заболеваниями периодически умирают не столько от рака, сколько от самого лечения…
– Сейчас разъясню вам очень важный момент. До 2007 года мы занимались лечением острого лимфобластного лейкоза по европейскому протоколу BFM. Сам по себе метод лечения очень хороший. В Европе отличные результаты его применения. И в России он помог сделать огромный скачок в борьбе с острым лимфобластным лейкозом у детей – практически от 0 до 75% выживаемости. Но и была проблема в лечении по этому протоколу. Имела место смертность детей во время проведения самого лечения, которое довольно токсичное для наших условий. Поэтому в начале 90-х годов группой специалистов в области детской гематологии из России и Германии был разработан протокол лечения детей с острым лимфобластным лейкозом ALL МВ (Москва-Берлин). И он постоянно модернизируется с того периода. С 2007 года мы стали пользоваться этим протоколом. По всей стране детские онкогематологические центры, подобные нашему, перешли на лечение лейкозов именно по этому протоколу. Сейчас в России таких центров около 50. Результат: смертность детей с острым лимфобластным лейкозом на фоне лечения от лечения была значительно уменьшена. С 2007 года наше отделение потеряло «от лечения» только одного ребенка. И то, это не однозначно, случай был «запущенного заболевания» и поздней госпитализации. До перехода на отечественный протокол мы ежегодно теряли в связи с лечением одного ребенка из десяти. А теперь ежегодно мы сохраняем жизни плюс одному ребенку.
А вообще лимфобластный лейкоз делится по группам риска. И если брать детей со стандартной группой риска, а это половина заболевших детей, — они все выздоравливают. За последние несколько лет смертей в этой группе риска нет. Во «взрослой» онкологии часто употребляют термин «ремиссия». Мы предпочитаем говорить о выздоровлении. То есть ребенок с этим заболеванием больше не столкнется никогда.
– Насколько я знаю, о полном выздоровлении говорят, когда в течение пяти лет нет рецидивов…
– Это в зависимости от заболевания. Если мы говорим об остром лимфобластном лейкозе, то этот срок – пять лет. То есть прожил ребенок этот срок, значит, вероятность развития рецидива равна нулю. Есть заболевания, когда и двухлетней ремиссии достаточно, к примеру, лимфома Беркитта, чтобы сделать вывод – ребенок выздоровел. Но, увы, есть и заболевания, когда вздохнуть свободно можно только через 10-15 лет.
Особенность детских опухолей
– В онкологии сегодня часто говорят о такой проблеме: люди слишком поздно обращаются за лечением. Как результат, рак в таком запущенном состоянии, что говорить о выздоровлении уже не приходится, только о продлении жизни. Есть ли в детской онкологии такая проблема?
– К огромному сожалению, эта проблема у детей даже более актуальна, чем у взрослых. В большинстве случаев она связана с биологией самих опухолей. Увы, длительное время опухоль у ребенка протекает совсем без симптомов. И начинает себя проявлять, когда становится больших размеров или по другой причине мешает нормально жить ребенку. Или уже имеет распространение по организму. Это нередкое явление. И не всегда здесь вина родителей или медицинских работников первичного звена. Не всегда можно даже заподозрить наличие опухоли. Это проблема не только России, но и во всем мире. Увы, в тоже время стали замечать не самую приятную тенденцию – за последние годы, как у родителей, так и у врачей первичного звена снизилась онкологическая настороженность. К нам стали поступать дети с запущенными опухолями. Но и винить их в этом сложно. Простой пример. Ребенок полностью здоровый. И вот он упал, сломал ножку, делается рентгеновский снимок… А он показывает не только перелом, но и опухоль кости. А при дальнейшем обследовании есть уже и метастазы. Но никаких клинических проявлений заболевания не было. К сожалению, это особенность детских опухолей – не всегда на начальной стадии можно выявить онкологическое заболевание.
– Может, что-то посоветуете родителям через нашу газету?
– В первую очередь – показываться вовремя участковому педиатру, когда положено. Нам от Советского Союза достался очень хороший график диспансерного наблюдения здоровых детей. Плановые прививки, связанные с ними осмотры детского врача, проведение необходимых анализов и другое – все это необходимо делать.
Кстати, 1/3 опухолей – это эмбриональная опухоль. Она развивается из остатков зародышевой ткани. То есть после рождения у ребенка могут сохраниться остатки зародышевой ткани – зачаточной ткани для сердца, печени, почек, нервной системы… Обычно они созревают как положено. Но иногда они дают начало злокачественной опухоли. Такие опухоли и называют эмбриональными. Половина подобных опухолей расположена в животе. Больше 50% из них реализуются в первые три года жизни ребенка. И если при каждом посещении медицинского учреждения ребенку будут осматривать живот, то это заболевание будет выявлено на ранней стадии.
Надо серьезно относиться и к ранним симптомам заболеваний. Увеличился живот? Некоторые родители или вовсе не обращают внимания, или думают – рахит. Но не стоит самим делать выводы, надо обратиться к врачу.
Нужно чаще присматриваться к ребенку. К примеру, малыш без всяких проявлений каких-то болезней стал хуже кушать, стал днем засыпать, а раньше за ним это не наблюдалось, стал меньше интересоваться играми: хочет больше поспать, посмотреть телевизор, хотя раньше бегал-прыгал. Другими словами, у ребенка изменилось поведение. Не один-два дня, а в течение 1-2 недель. Или, не дай Бог, стал худеть. Или по вечерам стала немного повышаться температура, чего раньше не было. Никаких других симптомов, только температура. Сразу обращайтесь к своему участковому педиатру, не тяните. Видите, что ребенок стал другим, расскажите об этом своему врачу. А когда приходят уже с явными «проявлениями», значит, идет речь о поздней стадии заболевания. Еще раз повторю – следите за своими детьми.
– Наверное, есть и возраст у детей, когда к ним должно быть более пристальное внимание?
– Да, конечно. Это, естественно, возраст до трех лет – самый критичный возраст. А потом в периоды интенсивного роста. Это так называемые «ростовые скачки» – в начальных и старших классах: периоды интенсивного роста и гормональной перестройки. Они-то и критичны для возникновения опухоли.
Помогать, но проверять
– Вот такой непростой вопрос: хватает ли вам необходимого медицинского оборудования, чтобы должным образом лечить детей? Иногда вижу объявления, что какому-то ребенку, больному раком, собирают денежку для лечения в московской клинике или за рубежом. То есть получается, что в Рязани его вылечить не могут…
– Вообще, к вопросу спонсорства и благотворительности нужно относиться очень осторожно. Но об этом позже. Отвечу на первую часть вопроса: в Рязанской области успешно работает программа по модернизации. Многие больницы, включая нашу, были оснащены современным оборудованием. И этот процесс продолжается. В Рязанской области уже на протяжении более чем 5-ти лет успешно функционирует областная целевая программа «Детская онкология/ гематология в Рязанской области». К слову, часто общаюсь со многими своим коллегами из других регионов и знаю, что далеко не во всех субъектах РФ есть целевые программы лечения детских онкологических и гематологических заболеваний. Она нам здорово помогает. В частности, при приобретении необходимых медикаментов. Да, тут порой возникают проблемы. Иногда нам необходим препарат, который есть только за рубежом. В таких ситуациях как раз и выручают благотворительные организации. Мы, к примеру, активно сотрудничаем с фондом «Подари жизнь», одним из соучредителей которого является Чулпан Хаматова. Бывают ситуации, когда у ребенка при лечении возникает аллергия на препарат, а он единственный на российском рынке. В этом случае мы официальным путем просим помощи как раз у этого фонда. Его представители привозят нам эти препараты. Ситуации бывают разные. Иногда есть препарат на российском рынке, но он очень дорогой. Благотворительный фонд всегда идет нам навстречу.
– То есть у нас имеется необходимое оборудование, да и ресурсы в целом, чтобы лечить онкологические заболевания у детей?
– Да, несомненно. А объявления, о которых вы упомянули, – относиться к ним надо максимально осторожно. Помогать, конечно, надо, но… К примеру, в социальных сетях довольно часто создаются группы для сбора средств на лечение того или иного ребенка, больного раком. Да, помочь семье нужно. Ребенок с онкологическим заболеванием в семье – это всегда трагедия для семьи. Не дай Бог кому-то пройти через это. Один из членов семьи, или папа, или мама, на долгое время теряют заработок – нужно ухаживать за ребенком. Повышенные требования к питанию ребенка, к уходу за ним, к его досугу и др. Практически половина детей из районов области – дополнительные транспортные расходы. В семье сейчас нередко не один ребенок. Да, такой семье необходима финансовая помощь.
Кстати, здесь же разъясню один момент. Уровень оказания помощи детям с онкологическими заболеваниями, что называется, разграничен. Есть специализированная помощь, которая оказывается на уровне областных центров – таких, как наш, например. А есть уровень высокотехнологической медицинской помощи (ВМП), которая оказывается в федеральных центрах. Если мы видим, что не можем оказать ребенку необходимую помощь, мы отправляем его в один из этих центров. К примеру, если ребенку необходима трансплантация костного мозга, мы его направляем в одну из трансплантационных клиник. Нет родственного донора, а в России практически еще и нет банка доноров костного мозга, вопрос с его созданием сегодня – в зачаточном состоянии. И, естественно, для поиска неродственного донора необходимо обращение в европейский банк доноров костного мозга.
К чему я об этом говорю. Поиск донора и оплата его услуг – стоит немало. И вот тут как раз обращаются к благотворительным организациям, общественности… Здесь нужно быть ВНИМАТЕЛЬНЫМ. К примеру, недавно в лифте видел объявление, в котором собирали деньги на лечение ребенка, больного раком. Так вот – этот ребенок не попал в поле зрения врачей нашего отделения. Да, может быть, он каким-то образом попал сразу в одну из московских клиник. Может быть, но, увы, даже говорить об этом стыдно, но в этой сфере нередкими случаями стали обманы. Настоятельно советую: если вы увидели подобное объявление и хотите помочь ребенку, найдите время – позвоните нам по телефону (36-15-15), убедитесь, соответствует это действительности и необходима ли ребенку указанная помощь. Да и вообще – есть ли такой ребенок, не обман ли это. Случаи, когда дети с онкозаболеваниями попадают в Москву, минуя нашу клинику, ЕДИНИЧНЫ.
- Спасибо за ценный совет. Мы поговорили об оборудовании. Не могу не затронуть кадровую тему. Часто слышу о нехватке в медицинских учреждениях узких специалистов…
- Да, скрывать не буду, проблема с кадрами есть. Работа очень тяжелая. Слава Богу, в последнее время появились желающие работать в нашем отделении. Не так давно таковых было немного. Тут и психологически непросто работать, да и физически сложно. Врачебные кадры мы обучаем в центральных клиниках Москвы. В Рязани подобных специалистов не готовят. Здесь он может получить только базовую специальность по педиатрии или детской хирургии. И только потом – специализацию по детской онкологии в федеральных центрах. И даже потом, в течение работы, проходит постоянное обучение. Специальность детского онколога и гематолога предъявляет серьезные требования в плане контроля за знаниями. Любой доктор, работающий в детской онкологии, должен раз в полгода получать новую информацию на выездных конференциях. Текущее обучение обязательно. Меняется очень много. Детская онкология – одна из самых быстроразвивающихся специальностей.
Сложнее вопрос обстоит с медицинскими сестрами. Сохраняется постоянный дефицит среднего медицинского персонала. Но без скромности скажу, что в нашем отделении работают самые лучшие в городе, самые профессиональные медицинские сестры, попросту – самые отзывчивые и небездушные люди.
В любом случае – на данный момент я горжусь своими сотрудниками.
Мир не без добрых людей
Чуть не забыл спросить вот о чем: четыре года назад вы сетовали на то, что рязанский бизнес неохотно занимается благотворительностью. Сейчас ситуация изменилась?
- Да, сегодня мы поддерживаем связь со многими коммерческими организациями Рязанской области. Вообще, собрать необходимые средства на лечение ребенку сегодня – уже не проблема. Часто звонят нам в отделение и спрашивают: чем мы вам можем помочь? Иногда даже удивляемся – организация то не очень богатая, но все равно стремится нам хоть чем-то помочь. Таким людям хочется сказать огромное спасибо! К примеру, очень было приятно, когда 30 декабря, позвонил некий мужчина и изъявил желание поздравить детей с Новым Годом и подарить им подарки. Спросил, сколько детей, какой у них возраст, какой пол. При этом назвался только по имени и отчеству. И на следующий день приехал в отделение с шикарными подарками. Всем было приятно. А дети были в полном восторге. При этом ничего о благотворителе – кто он и откуда – мы так и не узнали.
Вообще – в новогодние праздники дети не были обделены вниманием, их просто завалили подарками. Для желающих даже пришлось составить график посещений. Такое внимание детям очень необходимо. И родителям намного легче: об их беде знают, хотят помочь и не бросят в трудную минуту. Причем им важна не только финансовая, но и простая моральная поддержка.
– И последний вопрос:
4 февраля – Международный день борьбы с раком. Слова «поздравлять» и «отмечать» здесь неуместны. Но, наверное, этот день в вашем отделении будет особым?
– Открою небольшой секрет: не 4 февраля, а 15 февраля для нас является более значимым – это Всемирный день детей, больных раком. Этот день мы в большей степени считаем своей календарной датой.
Все эти интересные поделки созданы руками детей, проходящих лечение в онкогематологическом отделении. Сидеть сложа руки они не привыкли.
> На заметку
«Семейный рак»
Сегодня довольно часто говорят о том, что рак передается по наследству.
По словам заведующего онкогематологическим отделением Рязанской областной детской клинической больницы Александра Безнощенко, такая проблема, как «семейный рак», сегодня действительно есть.
– Но подобных случаев не много. Молодым парам, у которых родители болели раком до 35 лет, конечно, лучше проконсультироваться у специалистов на предмет рождения здорового ребенка. Повторюсь нужно узнать о возникновении у близких родственников рака именно в молодом возрасте. И, естественно, двойное внимание к ситуации, когда в семье уже есть ребенок, который перенес раковое заболевание. Есть ряд опухолей, при которых мы направляем молодых людей к генетикам для определения риска рождения ребенка с онкологическим заболеванием, – рассказал «Родному городу» Александр Григорьевич.
> Наша справка
Отделение химиотерапии онкологических и гематологических больных ГБУ Рязанской области «Областная детская клиническая больница имени Н.В. Дмитриевой», как самостоятельная структурная единица, организовано в январе 1996 года территориальным и функциональным объединением гематологических коек педиатрического отделения и онкологических коек из состава детского хирургического отделения. В период с 1996 по 2006 годы возглавляла онкогематологическое отделение врач-гематолог, кандидат медицинских наук Кукушкина Ирина Петровна. Исторические корни детской гематологической службы Рязанской области тянутся из областной клинической больницы им. Семашко, где практически впервые начала систематизированно проводить лечение детям с гематологической патологией (в том числе и детям с лейкозами) первый детский гематолог области Рыко Эльза Александровна. В становление детской онкологической службы Рязанской области значимый вклад был внесен врачом-онкологом Ларичевой Ольгой Валентиновной, сумевшей в условиях детского хирургического отделения грамотно организовать диагностическую и лечебную помощь детям со злокачественными опухолями и внедрить современный комплексный подход к проведению противоопухолевого лечения данной категории пациентов.
Отделение рассчитано на 30 коек. Данное подразделение обеспечивает специализированную помощь детям и подросткам со злокачественными солидными новообразованиями (мягкотканные саркомы, опухоли костей, герминогенно-клеточные опухоли, нейрональные опухоли, опухоли почек, печени и др.), злокачественными гематологическими заболеваниями (лейкемии, злокачественные лимфомы, гистиоцитозы и др.), опухолями головного мозга и гематологической патологией. Онкогематологическое отделение тесно структурно и функционально связано с Рязанским филиалом ФГБУ «Федеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева Министерства здравоохранения». Совместно осуществляется преемственное наблюдение и лечение большой категории онкологических и гематологических пациентов. Широко используется диагностические возможности Центра детской гематологии (РФ ФГБУ «ФНКЦ ДГОИ имени Дмитрия Рогачева Минздрава»).
> Запишите адрес
Онкогематологическое отделение Рязанской областной детской клинической больницы:
Адрес: 390039, г. Рязань, ул. Интернациональная, д. 1 «з», 3-й этаж. Проезд: троллейбус №№16 и 18; автобус №17 – до ост. «Телезавод».
Телефон: +7 (4912) 36-15-15.
Беседовал Александр Мысовских
]]>
