Письма старого Дома
Мы продолжаем цикл публикаций о рязанцах, участниках Первой мировой войны, и о том, как сложилась жизнь их потомков. Жителей сегодняшней Рязани.
Еще совсем недавно, каких-нибудь четверть века назад, весенним погожим днем можно было отлично прогуляться по набережной Трубежа от пристани до собора Бориса и Глеба. Ах, какие это были прогулки… Голова кружилась от запаха цветущей сирени, розовая пена яблочных садов перекипала через деревянные заборчики старинной рязанской улицы.
А еще через десять лет началось в нашем городе «краснокирпичное сумасшествие», и эта часть набережной фактически исчезла, пала жертвой элитной застройки. И только дом на улице Некрасова, 22 остался чуть ли не единственным форпостом патриархальной Рязани. Порой кажется, что и этот единственный старожил из последних сил удерживает оборону. И заливных лугов уже не разглядишь из яблоневого сада. Только в узкий просвет между кирпичными стенами блеснет в погожий солнечный день солнечный луч на куполах Спаса на Яру.
Нити судьбы
«История нашей семьи в этом доме начинается в 1886 году, когда мои прапрадедушка и прапрабабушка выкупили его у Живаго-банка, – рассказывает Марина Светозаровна Мелешкова-Мельгунова. – С тех пор мы и проживаем на улице Некрасова. Получается, что уже пятое поколение. Первоначально здесь был участок в 80 соток. Большой сад, липовая аллея, беседка, из которой открывался вид на Трубеж. В этой беседке очень любили сидеть вечерами многие известные рязанцм. А уж сколько любовных признаний здесь было произнесено, можно только догадываться.
Да-да, уважаемые читатели, именно здесь, на когда-то тихой рязанской улочке, в этом удивительном доме сходятся нити многих известных судеб. Здесь под липами пили чай из толстобоких самоваров знаменитые рязанские врачи, художники, юристы, инженеры и священники. Читали стихи, пели песни, разговаривали о жизни. Уходили на войну…
Самое удивительное, что и сегодня эта жизнь не угасла, не сошла на нет, а продолжается… Вот уже пятое поколение семьи собирается за общим столом, приходят друзья, и старый Дом вновь наполняется молодыми голосами.
Счастливая находка
- Казалось бы, этот дом был нам знаком до каждой плашки на полу, — вспоминает Марина Светозаровна. – Все подвалы и чердаки давно исследованы. Но в середине шестидесятых годов прошлого века дом преподнес нам очередной сюрприз. В старом сундуке нашлась шкатулка моей бабушки Анны Ивановны Мельгуновой, в которой хранилась ее переписка с женихом Витольдом Фаддеевичем Ярмоловичем. Эти письма они писали друг другу, начиная с 1914 года. С того дня, как Витольд Фаддеевич ушел в действующую армию. Молодой профессор Московского университета, надел погоны поручика, оставил престижную работу и рязанскую барышню-невесту потому, что считал для себя невозможным оставаться в стороне от испытаний, выпавших на долю России.
Анна – Витольду
Рязань 1916 год.
«Как приятно возвращаться из лазарета и находить Ваше письмо. Сегодня мама сказала, что она ревнует меня к Вам, как только я прихожу, сейчас же иду в свою комнату, затворяю двери и
начинаю читать письмо. А раньше я всегда здоровалась и долго делилась своими впечатлениями. Вы пишите, что у Вас не сил, а желанья нет расстаться с мыслью обо мне, а силы значит есть?»
Витольд – Анне
«Арм. 253-й пех. Перекопский полк 64-й дивизии 1916 год.
Радость моя! Как только приходим на отдых, размещаю солдат, иду искать, где поместили офицеров, обедаю, ложусь отдохнуть и тут уже берусь за письмо к тебе. Живая потребность сказать несколько слов далёкой, теперь молчаливой, любимой царевне. Уже знаю свой адрес: «Д.Армия. 253-й Перекопский пех. полк. Мне». Кажется, хорошо, т.е. то, что мне и нужно: армия имеет значение т.наз. ударной группы, т.е. или ликвидирует неудачи, или выдерживает главный натиск, или, наконец, основной удар. Здесь велики потери, но велика и бодрость. В моём полку большой недостаток в офицерах: полк 4 раза вынес газовые
атаки и всё-таки перешёл в наступление. Целую сильно, как можно в мечтах. Твой Толя».
Это лишь небольшой фрагмент из обширной переписки. Но и его достаточно, чтобы почувствовать атмосферу времени. Увидеть сквозь время и расстояния казалось бы, таких далеких и в тоже время притягательно-близких людей. Пройдет совсем немного времени, и их дети пройдут через другую страшную войну ХХ столетия. И так же писать письма, мучиться от страха за любимого, ждать и верить.
- Бабушка была сестрой милосердия, — рассказывает Марина Мельгунова- Мелешкова. – Сначала ухаживала за раненными в рязанских госпиталях, потом в полевых лазаретах. Переписка с женихом оборвалась в начале 1917 года. Витольд Фаддеевич Ярмолович погиб в бою около небольшого польского местечка.
Мы договаривались, что не будем касаться событий революционной эпохи. Поэтому опускаем в нашем рассказе довольно большой временной отрезок. Скажу только, что семья Мельгуновых-Мелешковых с честью прошла все испытания нашего не слишком спокойного времени. Сберегла память, сохранила Дом.
«Заманчивое» предложение
- Марина, наверное, в наше время Вам поступало много предложений продать участок, обменять Дом на отличные благоустроенные квартиры?
- Да, конечно. В новостройках по соседству предлагали четыре больших квартиры. Но, честно говоря, по этому поводу у нас и у наших детей и раздумий больших не было. Когда в 1995 году умирал мой отец, известный рязанский инженер, изобретатель и педагог Светозар Мельгунов, буквально за день до смерти он мне сказал: «Марина, береги Дом. Не мы его строили, не нам и разрушать». Как чувствовал: через несколько дней к нам пришли с этими “заманчивыми” предложениями. Как удалось отстоять Дом – отдельная история. Друзья помогли. Их, слава богу, у нашей семьи всегда было много.
Сегодняшний глава семейства Александр Мелешков – сын первого рязанского скульптора Андрея Мелешкова. Корни семьи – в деревне Малево Спасского уезда. Мастеровая семья. Семья кузнецов, плотников. Александр окончил физико-математический факультет Рязанского пединститута и всю жизнь преподавал физику. «Рукастый», в отца и деда, он занимался реставрацией старинной мебели, механики. Это стало не просто увлечением, а второй профессией, духовной опорой. Вся старинная мебель в доме восстановлена его руками. А еще Александр Андреевич удивительно музыкален – прекрасно играет на гитаре, поет.
Марина и Александр – типичные «шестидесятники». Банальное, но, на мой взгляд, очень точное определение. Такое поколение… Битое и частично убитое. Чуждое власти и в то же время, зависимое от нее. Отрезанное недавним страхом от своего прошлого и стремящееся восстановить утерянные связи. Сохранившее высоту духа и юмор. В общем, то, что называют расплывчатым словом «интеллигентность».
Новые надежды
Сегодня в Доме живет 14 человек. Новое поколение Мелешковых-Мельгуновых – это сыновья Алексей, Павел, их жены Анна и Ольга, дочь Екатерина и ее муж Андрей. Внуки Никита, Мария, Александра, Екатерина, Марина и совсем маленькая Василиса. Все наделены многочисленными талантами. Любят музыку, театр, литературу.
- Мы собираемся за общим столом 14 раз в году, – говорит Марина Светозаровна. – На день рождения каждого члена семьи. Еще на Пасху. Это обязательно. Печем традиционный пирог с капустой. Пьем чай из дедовского самовара. Слава богу, нам есть что сказать друг другу.
Дом на набережной… Он выстоял, выжил, прошел через все бури ХХ века. И уже в новую эпоху защитил своих обитателей от пошлости и духовной разрухи. Маленький островок иной жизни среди «элитной застройки». А может быть, это и есть настоящая жизнь, а все остальное — схлынет, как дурной сон. Когда солнечный луч от золотых куполов Спаса на Яру отражается в начищенной меди старинного самовара на столе в старом саду, в это очень хочется верить.
Михаил Колкер
Другие материалы из цикла:
Четыре прадеда рязанской журналистки были героями Первой мировой войны
Забытая война или Почему обидно за державу?
